Психологический стресс портит не только нервы, он сказывается и на иммунитете, и на обмене веществ, так что когда говорят, что все проблемы от нервов, это в какой-то степени правда.

Но если, например, стресс случился и прошёл – как долго организм будет чувствовать его последствия? Известно, что от стресса иммунная система запускает воспаление, значит, у нас начинают активнее работать гены, которые воспалением управляют.

Если мы хотим понять, как долго организм помнит прошлые обиды, можно посмотреть, как ведут себя иммунные гены, вернулись ли они к обычной активности или нет.

Исследователи из Университета Дьюка и Университета Эмори поставили эксперимент с макаками резуса. В группах самок макак есть строгая иерархия. Номер один получает лучшую еду, у неё лучшее место для отдыха, ей все чистят шерсть; субординантные самки, соответственно, всех этих привилегий лишены, кроме того, их регулярно шпыняет «начальство», чтобы показать, кто тут главный. Иными словами, быть самкой номер два, три, четыре и так далее – это значит жить в стрессе, пусть и не очень сильном.

Группы макак в эксперименте составляли так: сначала к одной подсаживали другую, затем третью, четвёртую, пятую. Иерархия формировалась именно в таком виде: самкой номер один оказывалась та, которая жила на этом месте с самого начала; а вот та, которую подсаживали последней, была самой последней на социальной лестнице.

Ранее исследователи уже ставили такие опыты, чтобы изучить, как меняется активность генов в зависимости от социального статуса: несколько лет назад в статье говорилось, что низкому рангу часто сопутствует хроническое воспаление; у низкоранговых обезьян иммунная система сильно возбуждалась даже по самым незначительным поводам.

В новом эксперименте иерархии макак перетасовывали: у самок заново формировали группы, причём так, чтобы у некоторых статус понизился, а у некоторых повысился. После чего у них снова сравнили активность нескольких тысяч  генов – и оказалось, что гены помнят прошлый социальный опыт. Даже если статус самки повышался, её гены отчасти работали так, как будто она по-прежнему остаётся номером вторым, или третьим, или четвёртым; её иммунитет оставался слишком возбудимым. Каждый раз на формирование иерархий макакам отводили год; то есть, судя по активности иммунных генов, они «помнили», что год назад индивидуум был ещё не номером первым и жил в некотором стрессе.

Тут возникает вопрос, что происходило с теми, кто слетел со своего высокого поста. В статье в PNAS говорится, что для обезьян, которых «понизили в должности», активность генов (по крайней мере, части генов) зависела преимущественно от текущего статуса, а былое величие если и играло какую-то роль, то не очень заметную.

На всякий случай уточним, что речь здесь идёт не о мутациях в генах, а о долговременных изменениях в их активности: ген безо всяких мутаций может работать то лучше, то хуже, в зависимости от состояния организма, его потребностей, условий среды и пр. Очевидно на регуляторный рычаг, управляющий иммунными генами, стресс действует так, что этот рычаг ещё долго держит гены в состоянии повышенной готовности.

Правда, стоит оговориться, что речь здесь идёт только о социальном стрессе; с другой стороны, социальные проблемы составляют у нас львиную долю всех стрессов. Возможно, точно так же гены помнят прошлые обиды и у других приматов, включая человека – только чтобы проверить это, нужно дождаться исследований с людьми, которые, как говорится, много добились в жизни.